Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ). Страница 3

— Курево есть? — спросил он неприязненно.

— Нет.

Зэк чертыхнулся и сплюнул на пол. Кажется, он порывался сказать что-то оскорбительное, после чего я, по неписаным тюремным законам, смог бы либо стерпеть унижение (и тем самым опуститься в самый низ здешней пищевой цепочки) или ввязаться в мордобой. Но, поразмыслив немного, он видимо, передумал. Я был слишком здоровым и страшным, чтобы задираться со мной в одиночку, а альянсы между зэками, видимо, еще не успели здесь сформироваться.

Развернувшись, он косолапо побрел вглубь камеры, обхватив свои телеса руками. Дрожа от холода, он изрыгал при этом под нос грязные ругательства, которые по своему богатству и силе способны были дать фору самой грязной матерщине, которую я слышал. Лишь отдельно взятые из его слов были печатными:

— Проклятье! Собачий холод! Суки! Заморозить нас решили, педерасты! Гребаные сукины дети! Ненавижу!

Едва он отступил, как на передний план вышел, поднявшись резко, как пружина, крепкий смуглый мужик латиноамериканской внешности, среднего роста, но очень подкачанный. На его шее и руках были видны цветные тату, которые часто наносят на тело члены уличных банд. По выражению лица это был типичный задира, привыкший первым переходить в нападение и силой утверждать свое доминирование — в этом был один из секретов продвижения вверх в иерархии криминального мира.

Вперившись в меня прямым взглядом, он резко произнес, всем своим видом демонстрируя готовность к драке:

— За что сидишь?!

В тюрьме такой вопрос не принято было задавать при первой встрече. Так что по понятиям я вполне мог ответить, что это не его собачье дело, тем самым спровоцировав агрессию. В целом, я не питал иллюзий насчет того, что мне удастся избежать насилия в том месте, куда я попал. Но я решил, что приближать наступление этого момента не стану.

— За убийство примерно 60 людей, — честно ответил я.

Как я и ожидал, этих слов оказалось достаточно, чтобы в совокупности с соответствующей рожей произвести впечатление. Я услышал по левую руку от себя шорох. Обернувшись, увидел, как от меня отодвигается подальше один из зэков. Это был тощий и длиннорукий чернокожий с бегающим вороватым взглядом. Он выглядел как мелкая сошка, какие часто прибиваются к более матерым бандитам, и в результате оказываются вместе с ними на зоне. От такого стоило ждать заточки в спину или доноса — но в открытую он на конфликт не пойдет. А после услышанного только что — можно не сомневаться, что он рискнет задираться со мной разве что с большой группой друзей.

— Он 60 человек укокошил?! — пролепетал он.

— Ша! — напустился на него дюжий латиноамериканец. — Ты кто ваще, мля, такой, ушлепок, чтобы свою пасть без спросу разевать?!

— Прости, Матео, — испуганно склонил голову тот.

— Для тебя я «босс», вошь поднарная!

— Прости, босс, — еще более покорно пролепетал он, явно уже успев отведать гнева Матео.

Мужик по имени Матео вновь повернулся ко мне и недоверчиво спросил:

— На тебе 60 жмуров висит? Не звездишь?

— Столько повесили. Хоть большинство из них убил не я.

— Ну уж парочку, судя по роже, ты уж точно ухайдокал, — ухмыльнулся собеседник.

Вздохнув, я вынужден был признать:

— Не знаю точно, сколько. Но то была война.

При слове «война» выражение лица зэка неуловимо изменилось.

— Миротворец? — переспросил он.

— Частник.

Выражение лица изменилось ещё раз. Я заметил, что его мышцы чуть расслабились.

— Первый срок мотаешь?

— Типа того.

Матео понимающе кивнул, тем самым, кажется, признавая меня за равного.

— Советую держаться меня. Я здесь за главного. Вместе с парочкой толковых ребят мы сможем легко держать в узде всех этих утырков. Как попадем на зону, и пока не выберемся оттуда — шохи будут вкалывать за нас, как проклятые. А мы будем курить, плеваться в потолок и думать над тем, как поскорее свалить из этой дыры. Если на нас кто-то тявкнет — убьем нахер. Здесь это так работает. Поверь, я знаю.

Я не успел ответить — услышал неподалеку тихий хохот. Повернувшись к его источнику, я увидел пожилого мужчину, на вид за шестьдесят, заросшего и чумазого как бомж. В его глазах, которые очень заметно косили, читался огонек безумия, который, видимо, и послужил одной из причин его попадания сюда.

Матео нахмурился и обернул к смеющемуся взгляд налитых кровью глаз.

— Ты чего там ржешь, старый хер?! Я что-то смешное сказал?! — спросил он, прищуриваясь.

Сделав несколько шагов в сторону мужичка, он добавил:

— Между прочим, когда я говорил о «шохах», я имел в виду и таких, как ты. Да-да, ты, дедуля, будешь у меня шестеркой. Захочу — буду тебя трахать куда мне вздумается, а ты и слова мне не скажешь. Вот тогда и поржем. Усек?

Не замечая, казалось, что его в любую секунду начнут жестоко бить, мужичок в ответ на угрозу лишь еще шире усмехнулся.

— Ты хоть знаешь, куда мы направимся с часу на час, «босс»? — переспросил он. — Думаешь, там тоже будешь «боссом»? Ну валяй! Недолго успеешь покомандовать, пока мы все не передохнем!

— Ты, может, и сдохнешь. А я подыхать не собираюсь, — презрительно осклабился Матео.

— «Чистилище» — не обычная тюрьма, — продолжая хихикать, поведал дедок. — Там нет блатных. Их начальнику плевать, каким большим цабе ты был на воле или на других зонах. Ему не нужно от тебя ничего. Не нужны твои бабки. Не страшны твои друзяки-бандюки на воле. Он лишь одного хочет. Чтобы каждый, кто попал туда, страдал — от самого начала и до самого конца.

Странно, но от этих спокойных слов пробрала дрожь. И, видимо, не одного меня.

— А тебе почем знать, бомжара?! — напустился на него бородатый верзила, жаловавшийся на холод, который, как оказалось, прислушивался к разговору.

— Наверное, он умеет читать, — вдруг произнес молчавший до этого заключенный, сидящий в углу.

Этому было под сорок, и он был одним из немногих, кто внешностью не был похож на преступника. Это был брюнет среднего роста и обычного сложения, с землистого цвета кожей, с грустным лицом, густой щетиной на впалых щеках и черными кругами под глазами, словно от длительной бессонницы. Впрочем, внешность часто бывала обманчива. Это мог быть обыватель, укокошивший жену во время пьяной ссоры, а на утро ужаснувшийся содеянному, но получивший суровый приговор в назидание другим. А мог быть и маньяк, который в свободное от своей скучной работы время душил школьниц, а их тела расчленял, напевая под нос веселую песенку.

Ещё со времен в полиции я знал, что уголовники, обычно необразованные, вышедшие из низов, крайне негативно реагируют на намеки на интеллектуальное превосходство над ними превосходство, и в ответ не медлят продемонстрировать превосходство физическое.

Глаза увальня опасно сузились, и он сделал пару шагов в сторону объекта своей злости.

— Чё, умного тут корчишь, мудила?! — взревел он. — А о том, что ты педераст, и я тебя в уши оттарабаню, ты не читал?!

Однако тут он встретил на своем пути препятствие. Матео, только пометивший себя как босса, не готов был допустить, чтобы кто-то другой унижал зэков без его разрешения

— Эй! Это я тут буду решать, кого кто тарабанит! — отреагировал он. — Может, и с тебя начну!

Боров не испугался. Сжав волосатые кулачища и оценивающе осмотрев латиноса, который был, хоть и подкачанным, но помельче его, он ухмыльнулся.

— Да ну? Хочешь попробовать?!

Глаза зэков, за исключением бормочущего что-то чернокожего дикаря и одного спящего (или замерзшего насмерть) сосредоточились на этой паре, учуяв, что вот-вот начнется драка.

Глядя, как эти двое сближаются, готовые вот-вот перейти от стадии сверления друг друга угрожающими взглядами к стадии, когда в ход пойдут кулаки, заключенный, который невольно стал катализатором этой заварушки, и громко хмыкнул.

— Вы что, серьезно?! Эти свиньи, там, снаружи, запихнули вас, как животных в клетку! Они будут пялиться, ржать и жрать попкорн, пока вы будете метелить друг друга! Вы так хотите доставить им это удовольствие?! Угомонитесь! Они — наши настоящие враги! Вы разве этого не понимаете?!