— Я представляю себе, какая там будет охрана, — покачал головой Джерри. — Понадобилась бы целая армия, чтобы напасть на саммит.

Я уже не слушал их — набирал нужный номер со своего коммуникатора.

— Да, Дима? — с некоторым удивлением ответила Мей.

— Вы сделали что я просил? Схватили Аффенбаха?! — без подготовки спросил я.

— Дима, я не знаю, что сделано, а чего не сделано. Я не могу обсуждать это обычными средствами связи. Почему бы тебе не воспользоваться способом, который мы оговорили?

Пока она задавала вопрос, в моей голове пронесся целый поезд мыслей, связанных с возможностью или невозможностью посвятить евразийцев в сделанные мною сегодня открытия. С кем они предпочтут иметь дело — с хорошо знакомым Патриджем или с непредсказуемыми новыми лидерами Содружества? Готовы ли начать кампанию против Сопротивления, которое годами поддерживали, получив доказательства, что из-за него торчат уши Патриджа? Чего они вообще хотят? Слишком много вопросов, для ответов на которые у меня просто нет информации.

— Мне нужна твоя помощь, Мей, — заговорил наконец я. — Просто помощь, и никаких вопросов.

— Дима, так это не работает, — возразила она. — Я же уже говорила тебе.

— Поверь мне.

— Не я принимаю решения.

— Тогда сделай так, чтобы те, кто принимают их, поверили мне. Это — в последний раз. Обещаю.

— Но…

— Я сейчас в АСР, недалеко от Вахи. Сбрасываю тебе координаты. Мне нужен транспорт, который срочно перебросит десантную группу численностью до семи человек по воздуху в район Подгорицы. Вместе с легким бронетранспортером. Было бы здорово, если бы на борту было снаряжение вроде того, что мы имели в Мериде.

— Да ты хоть понимаешь, о чем ты просишь? — аж прыснула Мей, поражаясь моей наглости.

— Сделай это, Мей. Речь идет о жизни и смерти. Прошу. Иначе нашему с тобой плану про беседу на твоем балконе в Шэньчжэне точно не суждено будет сбыться.

Некоторое время по ту сторону “провода” царила гробовая тишина.

— Я попробую, — наконец ответила она.

— Черт возьми, Дима! — выругался Джерри, едва я прервал связь. — Я уже по горло сыт сотрудничеством с разными ублюдками! Теперь ты хочешь доверить нашу жизнь евразам, а потом хвататься за голову и вопить, что и они нас предали?!

— Если ты со мной — то со мной, Джерри! И вы все — тоже! — повысил я голос, свирепо осмотрев всех. — Кто-то должен принимать решения! Принимать их быстро! И это буду я, черт возьми! Еще вопросы есть?!

Ответом мне было молчание, а затем мрачные кивки. Я, тем временем, уже делал следующий звонок. Сам не заметил, в какой момент мои пальцы начали дрожать. «Давай, Лори, давай», — шептал я мысленно. — «Боже, пожалуйста, пусть она возьмет трубку. Пожалуйста!» Но она не отвечала.

— Мы можем быть уверены, что это Подгорица? — наконец хмуро спросил Джерри.

— Я в этом уверен, — кивнул я, не переставая мысленно молить Лауру о том, чтобы она ответила на мой звонок по спутниковой связи. — Хон говорил об уничтожении всей верхушки оппозиции. Они это сделают в Подгорице. Прямо на саммите, или в преддверии. В пику всему миру. Лучшего момента — не придумать.

Ответа от Лауры так и не было. Проклятье!

— Дима, нас с тобой весь мир считает опасными террористами, — вкрадчивым голосом напомнил Джером, кажется, сам удивляясь тому, что в кои-то веки именно он в нашей парочке исполняет роль голоса разума. — Членами Сопротивления. Лидер которого, как ты помнишь, на днях озвучил прямую угрозу лидерам оппозиции. Если мы окажемся в Подгорице — нас пристрелят, как собак, первые же силовики, которые нас засекут, не задумываясь ни на секунды. Нам не дадут и слова сказать.

— Он прав, — рассудительно заметил Миро. — Вам с Джерри там лучше не появляться. Это самоубийство. Лучше уж как-то предупредить их об опасности. Ты можешь позвонить Лауре?

— Она не отвечает. Я не знаю почему, — встревоженно ответил я.

В этот момент поступил обратный звонок от Мей.

— Транспорт будет через шесть часов. Сбрасываю координаты, — спокойно сообщила она таким тоном, будто и не подозревала, что совершила настоящее чудо.

— Спасибо тебе, Мей! — воскликнул я.

— На борту будет два «Бусин Баолей». Магнитные щиты неисправны, из-за этого списаны. Но все остальное должно работать. Также там будет танковый парашют. Подойдет для бронетранспортера. Я поверить не могу, что говорю это. И понятия не имею, как мне удалось убедить нужных людей это сделать. Сама думаю, что это была ошибка, которая может стоить мне работы и головы, и я еще о ней не раз пожалею.

— Мей, я правда так тебе благодарен…

— Это был последний раз, когда с тобой играют в такие игры вслепую. Я не шучу.

— Я это понимаю.

— Ты имеешь какое-то отношение к смерти Амира Захери, новость о которой только что дошла из Вахи? Не хочешь сказать хоть слово о том, что там творится? И что вы забыли в Подгорице? Это как-то связано с готовящимся саммитом?

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу рассказать тебе об этом. И о многом другом.

§ 43

Шесть часов спустя, на закате, я, прищуриваясь, глядел, как гиперзвуковой многоцелевой воздушный корабль «Синьтьенвон», евразийский аналог U-3, приземлился посреди пустыни, подняв настоящую пылевую бурю своими посадочными двигателями.

На какую-то долю секунды у меня возникло ощущение дежа-вю. Двадцать лет назад я так же экстренно и неожиданно улетал из-под Генераторного, не зная, что ждет меня впереди. А шесть лет назад транспортный корабль уносил меня из тех же самых мест во второй раз — навстречу большой войне, с которой я не чаял вернуться. Очередная новая страница в моей жизни снова начиналась с посадки на борт воздушного судна.

— Миро, я до сих пор не могу поверить, что ты ввязался в это, — произнес я, обращаясь к брату, который все еще сидел за рулём бронетранспортера.

— Ага. У меня тоже есть ощущение какого-то сюрреализма, — кивнул тот, следя, как открывается десантная дверь евразийского транспортника.

— Брось дурить и возвращайся к жене и дочери, Миро.

— Я так и сделаю. И заберу с собой тебя, к твоей, я надеюсь, будущей жене и будущим детям. Я однажды обещал отцу присмотреть за тобой, Дима. И это обещание никто не отменял.

Я вздохнул и не удержался от усмешки.

— Ты же говорил, что с возрастом избавился от тяги к героизму, братишка.

— Один раз — не считается. И хватит болтать. Командуй!

— Загоняй БТР в десантный отсек. И сразу начинай крепить на него танковый парашют.

— Дима, мой батальон «Рысь» был десантным подразделением. Но я служил в нем гребаных двадцать лет назад! И с тех пор парашютным спортом не увлекался!

— Что ж, надеюсь, к парашюту прилагается инструкция.

Стоящий невдалеке Рэй, со злостью рассматривая герб евразийских ВВС на фюзеляже воздушного судна, тем временем, проворчал:

— Если бы это не ты приказать, капитан — я скорей сдохнуть, чем лететь на это дерьмо.

Я виновато прищурился, вспомнив, что Гао — ветеран 1-ой добровольческой бригады «Возмездие», набранной в конце войны из бывших узников евразийских концлагерей, в которых у большинства погибли родные и друзья.

— Я тоже никогда не думал, что доведется якшаться с этими подонками, — мрачно высказался Стефан, глядя на корабль примерно с таким же выражение. — Я лично убил больше пятидесяти в отряде «С-1» за время войны.

— Я тоже убивал их солдат в своей прошлой жизни. Хоть и не горжусь этим, — примирительно заметил своим пасторским тоном Илай. — Но времена меняются. Та страшная война — окончена.

— Да, — кивнул угрюмо Джером, задумчиво следя за тем, как БТР подъезжает к десантному отсеку. — Зато теперь идет другая. В которой ты уже хер разберешь, где свои, а где чужие. Люди, которые вчера прикрывали твою спину, завтра уже готовы повесить тебя на гребаном чердаке. Я еще вроде не стар. Но чувствую себя слишком старым для всего этого дерьма.

Вздохнув, я посмотрел в глаза каждому и заговорил: